1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

Доктор Мясников: Лекарства от ковида нет. Болейте дома

Сергей Сатановский
28 декабря 2020 г.

Главврач московской больницы, где проходит третий этап испытания вакцины "Спутник V", телеведущий Александр Мясников рассказал DW, как нужно лечить ковид и почему он не любит Навального.

https://p.dw.com/p/3nDXE
Александр Мясников
Александр Мясников Фото: Sergey Satanowsky/DW

Врачи стали главными героями "коронавирусного" 2020 года. Доктора и медицинские чиновники теперь влияют на важнейшие решения государственного и даже международного уровня, а их фотографии побывали на обложках крупнейших мировых изданий. В России такой значимой медиаперсоной стал главврач московской больницы имени Жадкевича и знаменитый телеведущий Александр Мясников, известный российской публике как доктор Мясников. В начале пандемии он был спикером штаба по борьбе с коронавирусом.

Сейчас в его больнице проходит третий этап испытания российской вакцины "Спутник V", в котором принял участие корреспондент DW Сергей Сатановский. Перед второй прививкой он встретился с Мясниковым для интервью.

DW: Через полчаса я получу второй компонент вакцины. Получается, что третья фаза испытаний еще не закончилась, а массовая вакцинация уже началась. Как это возможно?

Александр Мясников: Это общемировая практика. Pfizer (один из разработчиков вакцины Biontech/Pfizer. - Ред.) и Moderna делают то же самое. FDA (Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США. - Ред.) обязало Pfizer продолжать контролируемые двойные исследования с плацебо. Получается накладка: приходит человек и говорит, что хочет получить вакцину, а ему отвечают, что если он хочет, то должен участвовать в ее исследовании.

Россия, Великобритания, США, Канада объявили массовую вакцинацию. На самом деле прививают тех, кто на передовой: например, медработников. Чтобы мы могли увереннее допускать до вакцинации все новые и новые категории граждан - пожилых, диабетиков, беременных - нужно накапливать испытания. Ведь на многие вопросы ни мы, ни Pfizer до сих пор не можем ответить. Мы знаем, что и наша вакцина, и вакцина на РНК-мессенджерах предотвращают тяжелое течение болезни. Но не знаем, как они действуют на бессимптомных носителей, снижается ли количество вируса настолько, чтобы не заражать других.

- В рунете я наблюдаю огромный скепсис по отношению к "Спутнику V". Причем негатив можно найти и под нашими сюжетами, и под репортажами коллег с госканалов. Почему так?

- Отвечу абсолютно честно, ведь изначально я и сам был против вакцинации. Мне казалось, что это может быть рискованно из-за суперкоротких сроков, в которые разрабатывается препарат. Но над вакцинами работают уже везде: в США, в Китае, в ЕС, даже в Казахстане и Индии. Я не понимаю наезда именно на нас. Упреки в нашу сторону можно адресовать и зарубежным разработчикам. У всех один постулат: участвуют около 40 тысяч испытуемых. На замечание: "ваша вакцина не готова", могу только ответить - "а ваша"?

Но мне претит противопоставлять вакцины. Я считаю, что разработка таких препаратов в кратчайшие сроки - это триумф мировой науки. Это результат наработок, связей и обмена опытом. И когда мы обмениваемся взаимными упреками с другими странами, мы только льем воду на мельницу антивакцинаторов. Представьте, какая это радость для них. Негатив в сети - это наследие антивакцинаторов, к которым традиционно принадлежит Россия. Хотя, я читал, что во Франции их 40%, а в Америке - до трети.

- Владимир Путин пока не поставил себе вакцину - ссылается на возраст. Вы же советуете пожилым людям прививаться. Все-таки кого им слушать - вас или президента?

Александр Мясников во время интервью DW
Александр Мясников во время интервью DW Фото: Sergey Satanowsky/DW

- Это вопрос испытаний и безопасности. Поймите одну вещь: любое лекарство создается долго. Разработка молекулы, испытания на животных, на людях, регистрация, выход в массовое производство - процесс может занять 20 лет. Некоторые препараты и вовсе отзывают из аптек. Потому что при массовом применении выявляются непросчитанные побочные явления.

Так и с вакцинацией: на миллион привитых может быть одна серьезная реакция. Но главное - не причинить вреда. Мы ставим вакцину молодым людям с надеждой создать коллективный иммунитет и прервать цепочку заражений. 98% жертв ковида находятся в возрасте 75 плюс. Мы же надеемся вакциной предотвратить тяжелое течение болезни и смерти. Ведь умирают в основном с онкологией, диабетом, ожирением, проблемами легких.

И здесь двоякая ситуация: с одной стороны им, в первую очередь, нужна вакцина. С другой, это люди с уже нарушенным иммунитетом. Значит, скорее всего, мы столкнемся с некоторыми проблемами, начав их массово вакцинировать. Но лично у меня нет пессимистических ожиданий.

- В недавнем интервью вы усомнились, что вакцина вообще нужна при, как вы сказали, "такой низкой смертности в 1,5%". Насколько точны эти цифры?

- Это официальные данные. Смертность составляет 1,78% в первую волну и 1,73% в эту волну от всех диагностированных больных. На самом деле она в десятки раз ниже. Во многих странах исследования показали, что в среднем каждый десятый уже имеет антитела к ковиду. Экстраполируем эти 10% на население России - получается примерно 15 млн человек. Oт этих 15 миллионов - 50 тысяч умерших составляют где-то 0,01% (0,33%. - Ред.).

У нас за год выросла смертность на 150 тысяч. От ковида на момент подсчета погибли 42 тысячи человек. Значит, 108 тысяч умерли не от него. В Америке на одного умершего с ковидом приходится двое умерших от отсутствия адекватной медицинской помощи.

И все-таки в России неплохо подготовились ко второй волне. В Москве нарастили треть больничных коек, открыли амбулаторные центры, подготовили врачей. У нас нет таких локдаунов, как в Европе. Я убежден, что такое ограничение свобод людей - это неспособность властей организовать работу с ковидом.

- А как же фотографии, на которых бабушки лежат на лестницах и в коридорах больниц?

- Расскажу про свою больницу. Когда я сюда пришел, больные тоже лежали в коридорах. В какой-то момент нам сказали: еще один такой случай - уволим. Мы переоборудовали учебные комнаты и кабинеты под палаты. Когда мою больницу отдали под ковид - ни один больной не лежал в коридоре.

- Такие фотографии были сделаны все-таки не в Москве, а в регионах.

Вход в московскую клинику, где проводится третий этап испытания российской вакцины
Вход в московскую клинику, где проводится третий этап испытания российской вакцины Фото: Sergej Satanowski/DW

- Да, на местах есть проблемы. Я много езжу по стране. Если раньше я приезжал в провинцию и видел там ужас-ужас, то сейчас все не так плохо. Пациенты в коридорах могли быть. Но почему так получилось? Потому что мы всех напугали. Половине из тех, кто идет в больницы, она не нужна. Эпидемии не лечатся в госпиталях. Если бы так лечили грипп, мы бы давно обрушили здравоохранение. Заболел - лежи дома. Все равно лекарств от ковида нет.

- В этом году врачи были едва ли не главными медиаперсонами. В США - Фаучи, в России - Проценко и вы… Не собираетесь в политику?

- Депутатом или главой Роспотребнадзора, как мне приписывают, я не буду. Многие думают, что я чего-то хочу. А у меня возраст... Я хочу гулять с собаками, купаться в проруби, летать на Мальдивы, выпивать по чуть-чуть. Я люблю ром, люблю жизнь. Если я что-то делаю, пишу, говорю, то это не для того чтобы получить какие-то преференции. Мне искренне нравится Путин: мы одного возраста и, как мне кажется, одних понятий. Часто я что-то подумаю, а он так и делает.

- В политике вы себя не видите, но у вас, кажется, есть политический противник, которого вы часто критикуете. Это Алексей Навальный.

- Я не трогал Навального до последнего. Даже когда [телеведущий Владимир] Соловьев наезжал при мне на Навального, я молчал, потому что не хотел в это лезть. Пока Навальный не назвал меня мерзавцем. Это был побудительный толчок.

Я не считаю его мужчиной, я не считаю его достойным человеком. Для меня очень важно, чтобы человек мне нравился. Вот как Путин - мне нравится его харизма. А Навальный мне неприятен по типу личности и по тому, что он делает и как разговаривает.

Он заявлял, что его отравили омские врачи. Я всегда говорил: если что, отдай человека в больницу, там может произойти все, что угодно. Только это не совместимо с врачебной этикой. Но если представить…

Думаете отравленного человека вот так выпустили бы за границу? А когда я слышу о втором отравлении, мне это просто кажется глупым. Нельзя защититься от наемного убийцы. Хотят - убьют. Это какая мания величия - говорить что президент России тебя травит! Я искренне в это не верю.

Смотрите также:

Расследование Навального и доклад ПАСЕ

 

Пропустить раздел Еще по теме